Когда мне было двадцать, полиция арестовала меня и подвергла пыткам за веру в Бога. Мне никогда не забыть тот болезненный опыт. Это было инюньским утром, в районе 7 часов. Мы встречались тремя сестрами и сидели в спальне дома у старшей сестры. Вдруг из гостиной раздался крик той сестры: «Кто вы такие? Что вам нужно?» Мужской голос ответил: «Мы из полиции! Пришли провести обыск в вашем доме!» Услышав это, я так сильно испугалась, что сердце бешено заколотилось, и я быстро заперла дверь спальни, и спрятала книги с Божьим словом. Про себя я беспрестанно молилась Богу, прося защитить мое сердце и дать мне смелости и мудрости стойко нести свидетельство. Помолившись, я вспомнила, что Божье слово гласит: «Ты не должен бояться того и этого. С каким бы множеством трудностей и опасностей ты ни сталкивался, ты должен сохранять спокойствие предо Мной; и пусть ничто тебя не останавливает, чтобы воля Моя могла исполняться беспрепятственно. Таков твой долг... Не бойся; при Моей поддержке, кто сможет заступить тебе путь?» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале эпохи, глава 10). Божье слово придало мне мужества и веры. Бог всемогущ, так чего же мне бояться, имея Бога своей опорой? Я почувствовала, что Бог стоит рядом со мной, и смогла понемногу успокоиться. Полицейские начали бить по двери ногами и вскоре пробили в ней огромную дыру. Несколько человек ворвались в комнату и выволокли нас в гостиную. Там все было перевернуто вверх дном, а на полу лежали книги Божьего слова. Меня охватили возмущение и злость. Эти полицейские ворвались в дом, как грабители, и обшарили и перетряхнули абсолютно все в нем! Это был произвол, не признающий закона.

Когда мы прибыли в участок, нас стали допрашивать по отдельности. В комнате было пять или шесть полицейских; это были большие и мускулистые мужчины грозного вида. У одного в руках был железный прут толщиной в 3-4 сантиметра и с полметра длиной. Он зловеще улыбнулся: «Мы давно за тобой наблюдаем. Кто проповедовал тебе про Всемогущего Бога? Откуда у тебя эти книги с Божьим словом?» Когда я ничего не ответила, он сказал со смехом: «Молчишь? Ну, ладно, сразу бить не буду. Сначала обработаю тебя. Устрою тебе веселую жизнь». Он приказал мне стать в стойку всадника. Когда ему показалось, что я неправильно стою, он с силой пнул меня по ногам. Увидев, что мои руки опускаются, он ударил по ним металлическим прутом. Вскоре я уже не могла держать руки перед собой. Все мое тело дрожало, а ноги болели. Он сказал мне сесть на корточки, прислонившись к металлическому шкафу. После минут десяти в такой позе я больше не могла держаться на ногах и упала на пол. Двое полицейских подняли меня и приказали продолжать сидеть на корточках, а сами тем временем расспрашивали меня. Я молчала, и тогда один из них схватил меня за волосы и прижал головой к шкафу, потянув с такой силой, что вырвал две пряди волос. У другого в руках была электрошоковая дубинка. Он все время то включал, то выключал ее. Было слышно потрескивание электричества в воздухе. Он сказал угрожающе: «Слушай сюда! Эта штука такая горячая, что на ней мясо можно жарить. Если не начнешь говорить, я использую ее на тебе!» Я подумала: «Эти полицейские на все способны. Если он и правда использует дубинку, смогу ли я вытерпеть?» Мне стало очень страшно, и я взмолилась Богу, прося направить меня. Тогда я вспомнила, что говорил Господь Иисус: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10:28). Я поняла, что сатана может уничтожить мое тело, но не мою душу. Даже если меня замучают до смерти, это всего лишь физическая смерть. Моя душа была в Божьих руках. Если буду думать только о своей плоти, то стану иудой, и тогда мой дух, душа и тело будут уничтожены и наказаны. Еще я подумала о том, что Бог — Владыка всего сущего. Без Божьего позволения сатана не посмеет отнять у меня жизнь. Точно так же, как и когда сатана искушал Иова. Без Божьего позволения сатана не посмел бы лишить Иова жизни. От этих мыслей мне стало не так страшно. Так что я решила, что даже если меня убьют, я не предам Бога или моих братьев и сестер. Поэтому я сказала им, что ничего не знаю. Полицейский рассержено поднял электрошоковую дубинку, чтобы ударить меня. И вдруг в ней закончился заряд. Он сказал озадаченно: «Почему нет тока? Минуту назад был!» В своем сердце я снова и снова благодарила Бога. Когда ничего не вышло с дубинкой, полицейские предприняли кое-что другое. Несколько человек держали меня, пока другие прижигали мне кожу на руках сигаретами. Я кричала от боли, но они держали меня очень крепко и я не могла пошевелиться. Тогда я чувствовала себя совсем несчастной и беспомощной. Я думала: «С самого начала допроса уже как только они не пробовали меня пытать. Если так и дальше продолжится, выдержу ли я?» Как раз тогда мне вспомнился один гимн: «Я отдам Богу свою любовь и верность, миссию свою выполню, чтобы прославить Бога. Я решил нести свидетельство о Боге. Сатане я никогда не подчинюсь. Я лучше умру, чтоб сберечь своё достоинство одного из Божьих людей. Божьим назиданием я срамлю сатану. И я вынесу унижения, чтобы быть верным Богу. Я никогда не заставлю Бога проливать слезы или беспокоиться...» («Я хочу увидеть день, когда Бог обретет славу» в книге «Следуйте за Агнцем и пойте новые песни»). Эти слова сразу же придали мне уверенности и сил. Пусть полиция меня арестовала и пытает, но из-за одного только физического страдания я не могу уступить сатане. Так что я сдержала слезы и ничего им не сказала.

Один из полицейских неустанно задавал мне вопросы: «Какие у тебя обязанности? Кто твой лидер? Где хранятся денежные пожертвования?» Я отвечала: «Я не знаю». Он так разозлился, что стал бить меня телефонной трубкой по лицу с обеих сторон, крича при этом: «А теперь скажешь? А теперь!» Не знаю, сколько ударов он нанес мне, но лицо покрылось синяками и опухло, и почти полностью онемело. Другой полицейский сказал: «Телефон слишком легкий. Так нормально не ударишь. Смотри, как надо!» И тогда он занес металлический прут, готовясь ударить меня, но другой полицейский остановил его и обратился ко мне: «Заканчивай уже, лучше ответь нам. Если он огреет тебя прутом, ты это выдержишь?» Я промолчала и тогда полицейский с металлическим прутом размахнулся и яростно ударил меня несколько раз по пояснице и ногам, и я закричала от боли. Они испугались, что мои крики всполошат других, поэтому сняли с меня носки и затолкали их мне в рот. Затем они принялись бить меня прутом по ягодицам. Когда я попыталась уклониться, еще трое полицейских быстро подбежали ко мне. Один схватил меня за голову, другой — за плечи, третий стал удерживать ноги, а остальные продолжили меня избивать. Каждый удар причинял дикую боль. Ударив еще где-то 7-8 раз, они приподняли меня и снова спросили: «Где хранятся пожертвования? Кто твой лидер?» Я не ответила, поэтому они положили меня на кушетку и, крепко держа, продолжили бить. Довольно быстро я почувствовала, как ягодицы начали опухать с одной стороны. Полицейские время от времени задавали те же вопросы. Вскоре у меня не осталось сил это выносить. Я подумала: «Сколько еще будут длиться эти пытки и побои? Неужели они и правда замучают меня до смерти?» Я очень ослабла, поэтому снова и снова молилась Богу: «Боже! Боюсь, что больше не в силах терпеть эти пытки полиции. Прошу, дай мне уверенности и сил, и направь меня, чтобы я стойко несла свидетельство». Помолившись, я вспомнила одну строку из Божьего слова: «Когда люди готовы пожертвовать своей жизнью, все становится малозначимым, и никто не может одержать над ними верх. Что может быть важнее жизни?» (Слово, том I. Божье явление и работа. Толкования тайн в «Божьих словах ко всей вселенной», глава 36). Я поняла, что слаба из-за страха смерти. Сатана нашел мою слабость и использовал пытки, чтобы заставить предать Бога. Я не должна была поддаваться на его уловки. Неважно, выжила бы я тогда или умерла, я должна была повиноваться Божьим обустройствам. Даже если меня убьют, я не предам Бога или своих братьев и сестер. Как только я решила поставить на карту свою жизнь, боль ощущалась уже не так остро. Полицейские поняли, что им не добиться от меня нужных результатов, поэтому привели сестру, которая была моложе меня, и заставили ее наблюдать, как они снова избивают меня. Затем меня вывели из комнаты. Сквозь стены я слышала крики той сестры, и слезы хлынули у меня из глаз. Я ощутила глубокое возмущение. Эти полицейские — невероятно порочные. Сначала они пытали меня, а теперь делают то же самое с моей сестрой. В сердце я безмолвно помолилась за нее, прося Бога направить ее, чтобы она смогла выдержать пытки и сохранить стойкость.

В тот момент один полицейский принес мне хлеба и попить, и сказал успокаивающим тоном: «Представляю, как тебе сейчас больно. Зачем так мучиться? Расскажи все, что знаешь — и не придется страдать. Я знаю, что вы, верующие в Бога, на самом деле ничего плохого не делаете, но у нас такие порядки. Если Компартия говорит, что нельзя верить в Бога, значит нельзя». Я не слушала его и думала: «Что бы ты ни говорил, я не выдам своих братьев и сестер и не предам Бога». Спустя какое-то время они вывели ту сестру. Я видела, что ее волосы растрепаны и она с трудом идет; было понятно, что ее били и пытали полицейские, и у меня просто сердце разрывалось от негодования. Затем они снова назвали мое имя, и я ощутила ком в горле. Я не знала, какую пытку они приготовили для меня на этот раз. Меня серьезно травмировали, даже двигаться было больно. Когда же закончатся мои муки? Когда я вошла в комнату для допросов, один из полицейских взял в руки металлический прут, готовясь бить меня, но тот, который приносил мне хлеб и воду, сказал, что хочет переговорить со мной наедине. Он вывел меня из комнаты и сказал: «Понимаешь теперь, в какой ты ситуации. Если и сейчас не заговоришь, тебя снова будут бить. Выдержишь еще побои?» В тот момент мне показалось, что он пытается помочь мне. Я подумала: «Может, стоит рассказать им что-то незначительное. Может, так я избегу новых побоев». И тогда мне вспомнились Божьи слова: «Моему народу следует все время остерегаться коварных замыслов сатаны…, чтобы не угодить в сатанинский капкан, когда для сожалений будет уже слишком поздно» (Слово, том I. Божье явление и работа. Божьи слова ко всей вселенной, Глава 3). Божье слово стало напоминанием, и я поняла, что этот полицейский просто притворяется. На самом деле он не пытался помочь мне. Он хотел хитростью вынудить меня выдать церковь и предать Бога. Я вспомнила, что это он бил меня телефонной трубкой, а потом, когда другой полицейский бил меня металлическим прутом, он помогал держать меня. А теперь он приносит мне еду и говорит якобы с добротой в голосе. Какое коварное поведение, а ведь я почти поддалась на его уговоры. Увидев, что я молчу, он спросил: «Терпишь побои за свое молчание. Оно и правда того стоит?» Я твердо ответила: «Да! Я никогда не выдам братьев и сестер и не предам Бога». Когда он увидел мою решимость, то злобно проговорил: «Похоже, по-хорошему с тобой не получится!» В комнате полицейские продолжили расспрашивать меня про церковь и про то, кто наши лидеры. Но я по-прежнему ничего не говорила. Один из них вышел из себя, схватил металлический прут и несколько раз яростно ударил им меня по израненным ягодицам. При каждом ударе казалось, будто сыплют соль на открытую рану, и я не могла сдерживать крик. Другой полицейский стал угрожать мне: «Дальше будем бить тебя током; вот тогда ты заговоришь». Сказав это, он неожиданно схватил меня за ворот и оттолкнул в угол, сильно хлеща меня по лицу ладонью, и продоложал, пока не устал и не взмок от пота. Я ощущала сильную, жгучую боль в лице, такое головокружение и тошноту, что казалось, меня сейчас вырвет. Затем он принес металлический шлем, надел мне на голову и ударил по шлему тем прутом. Нанося удары по шлему, он спрашивал: «Ты как, еще в порядке? Ты будешь слышать этот звон в ушах до конца своей жизни!» Звон в ушах не прекращался и причинял мне сильную боль. Через несколько минут у меня закружилась голова, я не могла дышать. Они сняли шлем и надели обратно задом наперед. Я ничего не видела, но слышала, как они подпрыгивают и бьют по нему ногами, и я рухнула на пол. Тогда они подняли меня на ноги и снова ударили по шлему, и я опять упала на пол. Удары были сильными, и каждый раз, когда я валилась на пол, меня снова пронзала боль от израненных ягодиц. Они продолжили пинать меня, пока не выдохлись. Затем приказали мне принять стойку всадника, не снимая шлема. Голова ужасно кружилась, я едва могла стоять на ногах. Мне приказали вытянуть в стороны руки и держать их прямо, и поставили на них по стакану воды. Ноги и руки сильно болели, ноги постоянно тряслись, и я совершенно не могла твердо стоять. Каждый раз, когда я шевелилась, нарушая стойку, меня пинали по ногам. После этого несколько полицейских уложили меня на кушетку и крепко держали, пока другой взял металлический прут и стал бить меня им по пояснице и ягодицам. Один из них сказал: «Да просто бей снова и снова по одну и тому же месту. Так она скоро не сможет выносить боль и расколется». При каждом ударе я ощущала раздирающую боль и не могла сдерживать крик, поэтому кто-то схватил грязную тряпку и затолкал мне в рот. Во время этих бесконечных полицейских пыток я ощущала ужас и беспомощность, и не могла не взывать к Богу в своем сердце: «Боже! Боюсь, я не смогу это вынести! Прошу дай мне веры и направляй меня, чтобы я могла пережить этот опыт». После молитвы мне вспомнились Божьи слова: «Вера подобна мостику из одного бревна: боязливо цепляйтесь за жизнь — и вы падете, но те, кто готов пожертвовать собой, смогут перейти его, ступая твердо и без волнений. Если человек таит в себе мысли робкие и боязливые, это оттого, что его одурачил сатана, который боится, что мы пересечем мост веры и войдем в Бога» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале эпохи, глава 6). Я размышляла над словами Бога и поняла, что из-за страха перед болью и страданием стана меня обманул и мне хотелось только одного — чтобы эта ситуация закончилась. Но жизнь моя была в Божьих руках, и без Божьего позволения сатана ничего не мог мне сделать; так что я больше не боялась.

После ужина меня отвели в кабинет заместителя начальника участка. Тот сказал мне с улыбкой: «Сяо Чжао, которую арестовали вместе с тобой, уже созналась, мы ее прямо сейчас отпускаем домой. Если сознаешься, то я прикажу немедленно приготовить тебе ужин; затем куплю тебе билет на поезд, и ты сможешь уехать домой вместе с ней. Как тебе такое? Дам тебе пару минут, чтоб обдумать мое предложение. Если ничего не скажешь, вернешься туда, где только что была, и тогда я уже никак не смогу повлиять на побои и пытки». Я подумала: «Если не отвечу на их вопросы, пытки продолжатся, да еще и в тюрьму могут отправить...» Меня охватила огромная печаль. Я знала, что очень далеко от Бога, поэтому стала раз за разом взывать к Нему в своем сердце: «Боже, мне страшно попасть в тюрьму. Прошу, дай мне решимости сносить страдания и направь меня, чтобы я преодолела слабость плоти». Помолившись, я вспомнила один гимн Божьего слова: «Тебе, как сотворенному существу, конечно же, надлежит поклоняться Богу и стремиться к жизни, которая наполнена смыслом. Раз ты человек, то должен полностью посвятить себя Богу, снося все страдания! Ты должен охотно и уверенно принимать ту малость страданий, которым ты сегодня подвергаешься, и жить полной смысла жизнью, подобно Иову и Петру. Вы — люди, следующие верным путем, настойчиво устремляющиеся вперед. Вы — люди, восставшие в стране большого красного дракона, те, кого Бог называет праведными. Это ли не жизнь, больше всего исполненная смыслом?» («Наиболее осмысленная жизнь» в книге «Следуйте за Агнцем и пойте новые песни»). Я задумалась над Божьими словами и поняла, что меня арестовали и пытали из-за того, что я верила в Бога, и я могу попасть в тюрьму; это праведное страдание. Мое страдание имело смысл, и Бог одобрял его. Я не могла предать Бога просто потому, что моя плоть страдала. Лучше уж я попаду в тюрьму, чем выдам братьев и сестер. С того момента, как бы он ни пытался обмануть меня, я не говорила ни слова. Он с хмурым видом качал головой. Другой полицейский взял металлический прут и снова стал бить меня по спине и ягодицам. Каждый удар отдавался болью во всем теле. Было просто невыносимо. Я еще сильнее возненавидела беса по имени Коммунистическая партия; как бы сильно меня ни били, я сцепила зубы и приняла решение стойко свидетельствовать о Боге. Уже было очень поздно, и когда заместитель начальника участка увидел, что из меня не вытащить информации, он ушел. Позже, полицейский, приносивший мне хлеб, сказал: «Все еще не хочешь говорить? Тогда мне сегодня предстоит бессонная ночь. Я тебе устрою веселую жизнь! Я развяжу тебе язык!» Он принес линейку около 40 сантиметров, схватил мою руку и принялся яростно хлестать ей по моей ладони. С каждым ударом я ощущала жгучую боль в ладони. Я пыталась вырвать руку, но он крепко держал ее и продолжал бить, пока обе мои кисти не распухли. Затем он схватил металлический прут и стал снова бить меня по ягодицам. С каждым ударом прута жуткая боль пронизывала все тело. Было так больно, что с меня лился пот, и я не могла сдерживать крик. Он сказал со злостью: «Мы уже много всего на тебе испробовали, а ты все молчишь; что же заставит тебя предать Бога? Скажи мне: это еще больше боли? Или смерть?»

Когда он увидел, что я по-прежнему ничего не говорю, он сказал в ярости: «У меня еще много методов воздействия; посмотрим, кто первым сдастся!» Тогда он надел фуфайку, выставил на кондиционере самую низкую температуру, приказал мне встать в стойку всадника напротив кондиционера и начал лить воду мне на голову и все тело. Я все до нитки промокла и дрожала от холода. Я опустила руки и стала растирать их, надеясь согреться. Но увидев это, он ударил меня прутом по рукам и приказал держать их вытянутыми. Спустя какое-то время он сказал мне как можно сильнее раздвинуть ноги, а затем приказал снять блузку и штаны, оставив меня в одном нижнем белье стоять босиком в воде. Когда я отказалась раздеваться, он сказал резким тоном: «Снимай одежду! Иначе я сам все сниму!» У меня не было выбора. Было так унизительно, что я зарыдала навзрыд. Затем он поставил температуру воды на минимум и продолжил поливать меня. Меня всю била дрожь от сильного холода, а колени пронизывала пульсирующая боль. Он продолжал поливать меня, говоря: «Тебе хорошо? Это твоя ночь — наслаждайся». Спустя несколько часов мне стало трудно дышать, заболело сердце а кожа побагровела. От такой бесчеловечной пытки меня охватила слабость. Мне всего двадцать, неужели я умру? Поэтому я взмолилась в сердце Богу: «Боже! У меня совсем нет сил выносить эти полицейские пытки, и я очень слаба. Прошу, направь меня к пониманию Твоей воли». После молитвы мне вспомнился один отрывок из Божьего слова. «Возможно, вы все помните слова: „Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу“. В прошлом вы все слышали эти слова, но никто из вас не понял их истинный смысл. Сегодня вы глубоко осознаете их настоящий смысл. Именно эти слова Бог воплотит в жизнь в последние дни. И они свершатся по отношению к тем, кого жестоко преследовал большой красный дракон на земле, где он лежит, свернувшись кольцом. Большой красный дракон преследует Бога и является врагом Божьим, поэтому, пребывая в этой земле, верующие в Бога подвергаются унижению и гонению. В результате эти слова воплотятся в реальность в вас, в вашей группе людей. Поскольку работа развернулась на земле, которая противится Богу, весь Его труд сталкивается с огромными препятствиями, и для исполнения многих из Его слов требуется время; вследствие этого люди переплавляются посредством Божьих слов. Это тоже элемент страдания. Для Бога чрезвычайно тяжело выполнять Свою работу в земле большого красного дракона, но именно через подобные трудности Бог осуществляет этап Своей работы, чтобы явить Свою мудрость и дивные деяния. Бог пользуется такой возможностью, чтобы сделать эту группу людей целостной» (Слово, том I. Божье явление и работа. Так ли прост Божий труд, как представляет себе человек?). Большой красный дракон сильнее всего ненавидит Бога. Я родилась в этой стране. Верующие в Бога неизбежно страдают здесь от преследований и жестокости со стороны Компартии. Но Бог использует эти гонения и невзгоды, чтобы совершенствовать нашу веру. Тогда я вспомнила, что до ареста и гонений я была очень уверена в своей вере и была готова отречься от всего и посвятить себя целиком Богу, но теперь я знаю, то была не истинная вера, а кратковременный порыв. Это нельзя назвать «свидетельством» и сатану таким не убедишь. Но если теперь, когда меня постигли преследования, страдания и пытки, я смогу стойко нести свидетельство и не склонюсь перед сатаной — вот что будет истинной верой. Я вспомнила, что во многих свидетельствах, которые я читала, арестованные братья и сестры переносили гораздо более страшные пытки, чем я, но так и не сдались сатане. Молясь и полагаясь на Бога, и искренне веруя в Него, они громогласно свидетельствовали, и я должна повторять за ними и быть свидетелем. Как только я осознала это, я обрела силу.

В полдень меня отвезли в следственный изолятор. По дороге мне пригрозили: «Сейчас отвезем тебя на медицинский осмотр, не смей там говорить, что мы нанесли тебе какие-либо травмы. Просто скажи, что приехала по своей воле, родители пытались тебя остановить, и это они избили тебя. Вздумаешь сказать правду, мы отделаем тебя еще хуже!» Я пришла в ярость от этих слов. Эти полицейские настолько бесстыдны, что велят мне лгать! На осмотре врач сказал мне, что у меня очень слабое сердцебиение. Он также заметил, что мое лицо и кисти красные и отекшие, и что ягодицы у меня багровые и распухшие, а бедра сплошь покрыты синяками. Поэтому он спросил меня: «Откуда у вас эти травмы?» Я бросила взгляд на стоявшего рядом полицейского и смогла сказать только то, что упала из-за неосторожности. В следственном изоляторе из-за того, что мои бедра и ягодицы были сильно изранены полицией, я не решалась ложиться на спину, когда пыталась поспать. А когда я садилась, мне приходилось поддерживать свое тело руками, пока я опускалась. Если в ванной я случайно касалась поврежденного участка, то все тело цепенело от боли. В одной камере со мной была женщина-врач, которая сказала мне: «Эти полицейские совсем безжалостные. Твои раны будут заживать минимум месяц». Но знаете, спустя десять дней сильной боли уже не было. И мне оставалось только благодарить за это Бога.

За два месяца, которые я провела в изоляторе, меня десять раз вызывали в полицию, а так как я по-прежнему хранила молчание, меня пытались принудить подписать «три заявления». Это заявление о раскаянии, о разрыве отношений с церковью и об отвержении Бога. Я отказалась, тогда они стали угрожать мне: «Если не подпишешь, тебя приговорят к десяти годам тюрьмы и тогда тебе свободы не видать. Никогда уже оттуда не выйдешь». Я подумала о бесконечно долгом заключении, о жизни, в которой некому довериться, о тяжком труде, который предстоит мне изо дня в день, об издевательствах, которым подвергнут меня охранники и другие заключенные... Как я вынесу подобную жизнь? Мне стало очень страшно, поэтому я сразу же помолилась Богу: «Боже! Мысли о беспросветной жизни в тюрьме причиняют мне ужасные муки. Я умоляю Тебя направить меня, чтобы у меня была вера пережить обстоятельства, которые ожидают меня». Помолившись, я вспомнила эти Божьи слова: «На этом этапе работы от нас требуется величайшая вера и любовь. Мы можем споткнуться от малейшей небрежности, ибо этот этап работы отличается от всех предыдущих — Бог совершенствует человеческую веру, которая одновременно невидима и неосязаема. Бог занимается тем, что преобразует слова в веру, в любовь и в жизнь» (Слово, том I. Божье явление и работа. Путь... (8)). Я задумалась над Божьими словами и поняла: независимо от того, понимала ли я Божью волю во время моего испытания, я должна была иметь иметь веру в Бога. Я подумала о том, что с момента ареста, подвергаясь пыткам от рук полиции, я лично видела, как Бог оберегает меня. Я бы никогда не выдержала зверств полиции в одиночку. Я смогла потому что со мной были Божье водительство и защита. Я также поняла, что посредством этих обстоятельств Бог совершенствовал мою веру, и что даже если меня отправят в тюрьму, значит, на то будет Божья воля. Я должна была покориться этому, пережить эти обстоятельства, полагаясь на Бога и верить, что Он меня направит. Поэтому я твердо заявила: «Я не буду подписывать!» Он беспомощно вздохнул и, указав на меня, сказал: «Ты совершенно безнадежна». И ушел с крайне удрученным видом.

Одним сентябрьским утром в полицию привели моих тетю и дядю. Когда они увидели меня, прикованную наручниками к металлическому стулу, то тетя сказала со слезами на глазах: «Глупышка. Как ты смогла пробыть здесь так долго? Мы повсюду тебя искали. Твой дядя так разволновался, что у него отекли веки. Просто подпиши обязательство прекратить верить в Бога, и мы заберем тебя домой. Ну зачем тебе тут мучиться, верно? Полицейский сказал нам, что если подпишешь это обязательство, тебя выпустят под залог в ожидании суда, и ты сможешь вернуться домой прямо сейчас». Полицейский добавил: «Посмотри, как тетя и дядя переживают о тебе, как хорошо они к тебе относятся. Сделай, как они просят, подпиши заявление — и поедешь домой с ними». Я взглянула на своего дядю: на его седые волосы и осунувшееся лицо, на его мутные глаза, закрытые отекшими веками, и на слезы, текущие по его лицу. В ту минуту я не сдержалась и тоже расплакалась. Я была несчастной. Из-за моего ареста они так сильно переживали, что ехали всю ночь в такую даль, чтобы навестить меня. Мой дядя всегда относился ко мне как к своей родной дочери. Он уже старый и со здоровьем плохо. Я не принесла ему ничего кроме беспокойств. Я глубоко сожалела об этом. У меня разрывалось сердце от вида слез и горя на лицах моих тети и дяди. Всей моей решимости как и не бывало. Я чувствовала себя в долгу перед ними. Я подумала: «Может, и правда подписать заявление и поехать с ними домой?» В тексте заявления не было явного богохульства, и не будет ничего страшного, если я подпишу его. Тогда я вернусь домой с ними, и уберегу их от еще большего беспокойства и горя. Но если я подпишу заявление, то отвергну и предам Бога... Пока во мне шла внутренняя борьба, моя тетя сказала, всхлипывая: «Глупышка! Пожалуйста, послушайся меня и подпиши!» Я видела надежду в их выжидающем взгляде и подумала, что не могу допустить, чтобы они снова волновались и печалились из-за меня. Поэтому я подписала заявление. Как только я поставила свою подпись, я тут же ощутила пустоту в сердце и сразу опомнилась. Ну зачем, зачем я подписала это заявление? Разве не предала я Бога этой подписью? Человек вроде меня больше никогда не будет нужен Богу, так разве это не значит, что моей жизни в вере в Бога конец? В голове у меня была полная пустота. Не знаю, как я вернулась в камеру. Стоило мне тогда вспомнить, как я подписала это заявление, я всякий раз испытывала огромное раскаяние и не могла сдержать слезы. Мне казалось, что жизнь закончилась. Я вспомнила один отрывок из Божьего слова: «Что больше не буду милосерден к тем, кто не проявил ни капли верности Мне во времена несчастий, поскольку Мое милосердие простирается лишь до сего момента. Вдобавок у Меня нет симпатии к тем, кто однажды предал Меня, а с теми, кто предает интересы друзей, у Меня и подавно нет желания иметь дело. Таков Мой характер, вне зависимости от того, кем может быть тот или иной человек. Я должен сказать вам следующее: любому, кто разбивает Мне сердце, в другой раз не будет пощады, а каждый, кто был Мне верен, навек останется в Моем сердце» (Слово, том I. Божье явление и работа. Готовь достаточное количество добрых дел для своего места назначения). Праведный Божий характер нельзя оскорбить. Я вспомнила, как я пережила это испытание и как подписала заявление о том, что прекращаю верить в Бога. Я поняла, что это было отречением и предательством Бога перед сатаной, и теперь на мне нестираемое пятно. Я ненавидела себя за то, что в моем сердце не было места для Бога, за то, что не искала Божьей воли во время испытаний. Если бы я тогда больше молилась о поиске истины, сатана бы меня не одурачил. В тот период я постоянно занималась самобичеванием и размышляла о том, почему я предала Бога. Это случилось, потому что я видела много добра от тети и дяди. Я не хотела причинять им беспокойство или чувствовать себя обязанной им. Я жила в плену у своих эмоций. Ведь на самом деле это полиция вызвала моих дядю и тетю. Они использовали мои чувства к семье, чтобы обманом заставить предать Бога, а поскольку мне не хватало способности к различению, я попалась на уловку сатаны и предала Бога. Как же я была глупа. Я раскаивалась и винила себя. Я думала, что если у меня будет еще один шанс, то я не отрекусь от Бога, не подпишу заявление.

После этого мой двоюродный брат подарил полиции много дорогостоящих лекарств вроде женьшеня и оленьих рогов, это помимо двух тысяч юаней, а мой дядя уплатил в качестве залога еще пять тысяч, и только тогда полиция наконец отпустила меня на поруки. В качестве одного из условий полиция потребовала разблокировать изъятый ими компьютер. Они сказали, что в случае отказа я отправлюсь в тюрьму. Мой брат и дядя советовали мне подчиниться. Я подумала: «На компьютере есть церковная информация, и если полиция найдет ее, это, безусловно, навредит работе церкви. Я и так уже упустила один шанс стойко свидетельствовать, так что нужно отказаться от любых иных действий, которыми можно предать Бога». Я сказала полиции, что не знаю пароль. Но они не сдавались. Они продолжали давить на меня, уговаривая хотя бы включить компьютер и попробовать вспомнить пароль. Но компьютер не включался. Они позвонили компьютерщику и спросили, в чем причина, и тот ответил, что, возможно, это из-за повреждения жесткого диска. Тогда полицейский сказал: «Иди внеси оплату в кассе и закончим процедуру освобождения под залог». Видя все это, я вспомнила сказанные Богом слова: «Все без исключения сущее, живое или мертвое, будет сменяться, изменяться, обновляться и исчезать в соответствии с Божьими намерениями. Именно так Бог правит всем сущим» (Слово, том I. Божье явление и работа. Бог — источник жизни человека). Я по-настоящему ощутила, что Божья власть воистину повсюду и что всё воистину в Божьих руках. Я увидела, что Бог на самом деле был со мной рядом, направляя и оберегая меня, и сердце мое наполнилось благодарностью Богу и желанием славить Его!

Позже, за преступные действия по статье «организации и использованию религиозных культов для подрыва закона» суд Компартии приговорил меня к 18 месяцам лишения свободы с аналогичным испытательным сроком. Я боялась, что контактируя с братьями и сестрами, подвергну их опасности, поэтому только читала дома в тайне Божье слово. Хотя Компартия ограничила мою личную свободу, она не могла умерить мое желание следовать за Богом. Этот незабываемый опыт позволил мне ясно увидеть демоническую сущность Компартии, ненавидящую истину и противящуюся Богу, и я смогла окончательно отвергнуть ее. Кроме того, я смогла почувствовать силу Божьих слов. Так много раз я была уже неспособна вынести жестокие пытки над моей плотью. Но Божьи слова придавали мне веры и сил и раз за разом направляли к победе над пытками. Я по-настоящему почувствовала, что Бог — Единый, на Кого можно положиться. Пережив гонения, я также поняла, что мой духовный рост слишком мал. Поскольку я не понимала истину и не видела суть своих эмоций, я послушалась своих родственников и подписала заявление. Но Бог не отсеял меня за мое прегрешение, Он дал мне еще один шанс покаяться. С помощью Своих слов Он просвещал меня и направлял, и я ощущала Его милость и любовь ко мне, что придало мне еще больше решимости стремиться к истине. Компартия может однажды снова арестовать меня, но я готова полагаться на Бога и угождать Ему, неся громогласное свидетельство о Нем!