Как-то в ноябре 2002 года я была дома в районе полудня и готовила еду, когда вдруг услышала отрывистый стук в дверь. Я открыла дверь и увидела четверых мужчин и одну женщину. Один из них подошел ко мне и спросил: «Ты Ван Лэ? Ты веришь во Всемогущего Бога?» Прежде чем я смогла ответить, он быстро показал мне удостоверение и сказал: «Мы из Управления госбезопасности. Поступило сообщение, что ты веришь во Всемогущего Бога и являешься лидером церкви. Мы должны разобраться». Я не успела и рта раскрыть, как все пятеро ворвались в мой дом и стали обшаривать двор и комнаты. Они нашли расписку о пожертвовании в размере 50 юаней, экземпляр книги «Слово является во плоти», две кассеты и маленький магнитофон и жестко объявили мне: «Это улики!» С этими словами они затолкали меня в полицейскую машину и увезли.

В участке меня отвели в комнату для допросов на втором этаже, надели на меня наручники и приковали к трубе радиатора так, что я могла стоять только на цыпочках. Я практически висела на запястьях, и они стали невыносимо болеть. Я услышала, как один полицейский сказал: «На этот раз мы поймали лидера». У меня сердце ушло в пятки, и я подумала: «Им известно, что я лидер, так что они обязательно будут меня пытать, чтобы добыть информацию о братьях и сестрах. Что если я не смогу выдержать пытку?» Я не осмеливалась думать, что будет дальше, и поспешила помолиться Богу, прося его дать мне веру и мудрость и позволить мне оставаться твердой в своем свидетельстве. Я висела так больше четырех часов, едва касаясь ногами пола, и наручники давили все сильней. От этого мои руки стали лилово-черными, а боль была невыносимой. Ноги тоже отекли и онемели. Я чувствовала, что силы мои на исходе, и начала внутренне слабеть, не зная, сколько мне еще придется находиться в таком положении. Я боялась позволить своему сердцу хоть на мгновенье отдалиться от Бога. Я вспомнила эти слова Бога: «Больше не буду милосерден к тем, кто не проявил ни капли верности Мне во времена несчастий, поскольку Мое милосердие простирается лишь до сего момента. Вдобавок у Меня нет симпатии к тем, кто однажды предал Меня, а с теми, кто предает интересы друзей, у Меня и подавно нет желания иметь дело. Таков Мой характер, вне зависимости от того, кем может быть тот или иной человек. Я должен сказать вам следующее: любому, кто разбивает Мне сердце, в другой раз не будет пощады, а каждый, кто был Мне верен, навек останется в Моем сердце» (Слово, том I. Божье явление и работа. Готовь достаточное количество добрых дел для своего места назначения). Благодаря Божьим словам я поняла, что Божий характер не терпит оскорблений и что, если я выдам своих братьев и сестер и предам Бога, я никогда не получу Божьего прощения и Он, несомненно, будет презирать и отсеет меня. Я твердо решила — как бы полицейские ни истязали меня, я никогда не стану иудой!

К семи вечера у меня кружилась голова, все тело нестерпимо болело и было трудно дышать. Полицейские увидели, что я вот-вот потеряю сознание, и освободили мне одну руку. Я, наконец, смогла стоять на ногах. В этот момент полицейский закричал мне: «Давай, выкладывай, кому пошло твое церковное пожертвование? Где живет тот человек из расписки?» Увидев, что я ничего не говорю, он продолжил: «Даже если ничего не скажешь, мы уже собрали изрядно информации. Мы давно за тобой наблюдаем и ведем расследование!» Он взял со стола лист бумаги и зачитал в подробностях, как долго я верю в Бога, где я живу, какой долг выполняю и многое другое. Я подумала: «Откуда они столько знают? Неужели какой-то иуда меня предал?» От этой мысли мне стало очень тревожно и я быстро опустила голову, обдумывая, как мне реагировать. Полицейский пристально посмотрел на меня, а затем достал фотографию и спросил, знаком ли мне человек на ней. Взглянув на нее, я ответила: «Я его не знаю». С фальшивой улыбкой полицейский сказал: «Точно не знаешь? А знаешь, кто на тебя донес сегодня? Вот этот человек на фото». Я видела, что на фотографии был злой человек, которого отлучили от церкви. Полицейский назвал имя еще одной сестры и спросил, знаю ли я ее. Я ответила, что тоже не знаю. Он разозлился и заявил: «Послушай-ка меня. Даже если ты ничего не скажешь, религиозных материалов, которые мы нашли у тебя дома, и показаний свидетелей будет достаточно, чтобы отправить тебя на три года исправительных работ. Мы даем тебе шанс чистосердечно признаться, и чем скорее ты это сделаешь, тем быстрее сможешь пойти домой!» В этот момент женщина-полицейский подала ему знак, чтобы он освободил мне вторую руку, которая по-прежнему была подвешена, с фальшивым сочувствием на лице подала мне стакан воды, взяла меня за руку и сказала: «Дружочек, давай присядем на диван и поговорим. Я вижу, что у тебя двое прекрасных детей, им еще расти и расти. Как мать ты должна выполнить свои обязанности и обеспечить, чтобы у них была хорошая еда, ведь если они не будут как следует питаться, это отразится на их учебе. У нас, матерей, большой груз ответственности на плечах. У тебя хороший муж, который надрывается на работе, чтобы ты могла оставаться дома и заниматься детьми. Неужели ты сможешь бросить таких хороших детей? Разве ты не чувствуешь, что обязана им?» От ее слов я несколько дрогнула, и мне показалось, что я недостаточно хорошо забочусь о своих детях и что я в большом долгу перед ними. Увидев, что я ничего не говорю, она подошла ко мне, похлопала по плечу и сказала: «Милая, тебе будет лучше просто сознаться. Расскажи нам все, что знаешь, и мы тут же отпустим тебя домой, где ты сможешь заниматься своими детьми». Она добавила: «Ты не разбираешься в законах и можешь подумать, что признание только подтвердит твою вину, но на самом деле это не так. Если ты расскажешь нам то, что знаешь, мы запишем твои показания, а ты сможешь пойти домой». Я подумала: «Это все ложь и обман. Ты говоришь так, чтобы заставить меня предать Бога, но я на это не попадусь! Но если меня и вправду приговорят к трем годами исправительных работ, что будет с моими детьми? Они еще так малы, как им прожить без моей заботы?» Эти мысли вызвали во мне большую тревогу, поэтому я молча помолилась Богу. Я вспомнила такие слова Бога: «Кто из вас может поистине полностью посвятить себя Мне и всецело отдать себя ради Меня? Вы все равнодушны, ваши мысли витают в сплошной круговерти, вы думаете о доме, внешнем мире, еде и одежде. Несмотря на то, что ты здесь передо Мной, совершая нечто для Меня, в глубине своего сердца ты все еще думаешь о своей жене, детях и родителях, оставшихся дома. Разве все это твоя собственность? Почему бы тебе не вверить их в Мои руки? Разве ты недостаточно веришь в Меня? Или ты боишься, что Я предприму ненадлежащие меры по отношению к тебе?» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале, глава 59). Да, Бог правит всем. Судьба и страдания моих детей были предопределены Богом, и никакому человеку этого не изменить. Я должна вверить своих детей Божьим рукам. Поистине презренно со стороны полиции использовать мою любовь, чтобы склонить меня к предательству Бога! Эта ситуация — Божья проверка, и Он наблюдает, какой я выбор я сделаю. Это также шанс для меня нести свидетельство о Боге, и я должна оставаться твердой в своем свидетельстве, чтобы угодить Богу. Осознав это, я молча помолилась Богу: «Боже! Я готова полностью вверить своих детей Твоим рукам. Прошу, помоги мне преодолеть эту слабость и оставаться твердой в своем свидетельстве, чтобы посрамить сатану». После молитвы моя вера укрепилась, и как полицейские ни старались, искушая меня, я продолжала молчать. Увидев, что я ничего не говорю, женщина-полицейский резко сменила выражение лица. Она сдернула меня с дивана, в ярости уставившись на меня, и сказала: «Я пыталась по-хорошему, но ты не слушаешь. Сейчас ты сильно ухудшила свое положение! Давай покажу, как я с тобой разберусь!» С этими словами она стала таскать меня за волосы, приговаривая: «Похоже, ты прям хочешь, чтобы тебя избили!» В этот момент полицейский взял книгу Божьих слов и со всей силы ударил ею меня по лицу, крича на меня при этом: «Давай выкладывай! Сколько лет ты была лидером? Кому направляются церковные пожертвования? Рассказывай, что тебе известно. Если не сознаешься, я сделаю так, что ты проведешь остаток жизни в тюрьме и больше никогда не увидишь мужа и детей!» Я спокойно сказала: «Я не знаю, о чем вы говорите». Лицо полицейского потемнело, и он с размаха влепил мне пощечину, а затем стал безостановочно бить меня по лицу, как безумный. Я потеряла счет ударам. У меня расшатался один зуб, из носа и уголка рта шла кровь, голова распухла и пульсировала от боли. У меня кружилась голова, сознание путалось, меня шатало, и я едва стояла держалась, хватаясь за стену. Мне казалось, что я долго не выдержу, и я думала: «Если так будет продолжаться, они, что, забьют меня до смерти? Даже если они меня не убьют, то я останусь калекой, и как мне тогда жить дальше? Может быть, нужно просто сказать им что-то неважное?» Но только я собралась открыть рот, я вдруг вспомнила о том, какая судьба постигла Иуду за его предательство Господа Иисуса. Мне стало страшно, и я поспешила помолиться Богу: «Боже, моя плоть так слаба. Прошу, храни мое сердце, дай мне веру и силу и направь меня, чтобы я смогла оставаться твердой в своем свидетельстве». Помолившись, я вспомнила гимн «Я желаю увидеть день Божьей славы»: «Имея в сердце Божьи увещевания, я никогда не преклоню колено перед сатаной. Хоть головы наши и могут покатиться с плеч, и кровь наша может пролиться, но стержень Божьего народа не сломить. Я буду громогласно свидетельствовать о Боге и посрамлю дьяволов и сатану. Боль и трудности предопределены Богом, и я буду предан и покорен Ему до самой смерти. Никогда больше не стану я причиной Божьих слез и волнений. Я преподнесу Богу свою любовь и преданность и выполню свою миссию, чтобы прославить Его» (Следуйте за Агнцем и пойте новые песни). Этот гимн дал мне веру и силы. Я не могу быть бесхребетной тряпкой. Эти страдания являются Божьим благословением, и как бы полиция ни истязала меня, я останусь твердой в своем свидетельстве и никогда не поддамся сатане! Я чувствовала, что Бог находится рядом со мной, постоянно помогая мне, направляя меня и давая мне опору, и я была искренне тронута. Полицейский увидел, что я не собираюсь ничего говорить, и так сильно ударил мне ногой в спину, что я закричала от боли. Было такое ощущение, что он сломал мне поясницу, и я скорчилась на полу, не в силах пошевелиться. Сквозь боль я гневно посмотрела на полицейских и сказала: «Я верю в Бога, только чтобы стремиться к истине и быть хорошим человеком. Я не сделала ничего незаконного, почему же вы меня так избиваете?» Один из них процедил сквозь зубы: «Я бью тебя, потому что ты веришь во Всемогущего Бога. Мне даже смотреть на тебя омерзительно. Ты и тебе подобные — вы все политические преступники!» Я сказала: «Наша вера состоит из собраний и чтения Божьих слов. Мы никак не вмешиваемся в политику. Вы игнорируете торговцев наркотиками и мошенников, но преследуете нас, верующих в Бога. У нас вообще есть какие-то законы?» Полицейский ответил: «Наркоманы и мошенники делают это только в своих интересах, но ваша братия не такая. Если мы не будем вас арестовывать, то никто не станет больше слушать Компартию, если все последуют за вами в вере в Бога!» В этот момент капитан госбезопасности указал на меня и сказал остальным: «Если она не сознается, наша работа не будет закончена и мы не получим премию. Мы не можем дать ей сорваться с крючка. Бейте ее, пока не заговорит!» Двое полицейских стали бить меня по лицу, разбив мне губу, из которой обильно потекла кровь. Они продолжали наносить удары, с издевкой повторяя: «Если не сознаешься, мы сделаем тебя слепой, глухой, немой калекой до конца твоей жизни! Ты у нас еще пожалеешь, что не умерла!» Спустя еще десять минут двое избивавших меня полицейских, устав и запыхавшись, сели на диван и закурили. Они пытались убедить меня, напоминая мне о муже и детях и угрожая пожизненным заключением, если я не сознаюсь. Я подумала: «Продолжительность моего заключения от вас не зависит, это в Божьих руках. Даже если меня приговорят к пожизненному сроку, я должна оставаться твердой в своем свидетельстве!» Был уже поздний вечер, но они так и не добились от меня никакой информации о церкви и ушли из допросной в плохом настроении. В тот день они пытали меня больше десяти часов, не дав ни капли воды и ни кусочка пищи. Мое тело ослабло и болело, я была не в силах держаться на ногах. Немного позже полицейские затащили меня в машину и отвезли в изолятор.

Когда мы приехали, было уже два часа ночи, и они сказал дежурным надзирательницам, что я — член Восточной молнии, и велели, чтобы главная по камере «как следует позаботилась» обо мне. Когда меня привели в камеру, одна из надзирательниц что-то шепнула главной по камере, но я не расслышала, что именно. Главная по камере воплями разбудила других спящих заключенных и швырнула меня на пол. Она крикнула им: «Бейте ее! Она из Восточной молнии». Шесть заключенных бросились ко мне. Кто-то пинал меня, кто-то таскал за волосы, а я смогла только прикрыть руками голову, свернуться калачиком и позволить им избивать меня. Главная по камере стояла рядом и выговаривала мне: «Кто привел тебя в Восточную молнию? Почему же твой Бог не приходит спасти тебя? Если ты перестанешь верить в Бога, мы перестанем тебя бить». Корчась на полу под ударами, я поняла, что когда полицейские сказали главной по камере «как следует позаботиться» обо мне, они велели ей истязать меня. Я ненавидела этих дьяволов всем сердцем! Они избивали меня больше получаса, а затем главная по камере заставила меня сидеть у туалета всю ночь и дежурить. Я была настолько истерзана, что у меня не было сил даже приподнять голову. Я могла только медленно перемещаться и опираться на стену туалета. Как только я засыпала, кто-то вставал и шел в туалет, и некоторые пинали меня, закончив свои дела. Из-за вони от унитаза к горлу подкатывала тошнота. Все мое детство родители были очень добры ко мне, а когда я вышла замуж, муж тоже всегда ко мне хорошо относился. Никто никогда не обращался со мной так. Только из-за того, что я верю в Бога, меня подвергают этим жутким пыткам и унижению. Это было ужасно несправедливо. Я не знала, сколько мне придется провести в этом месте и смогу ли я выдержать, если они будут продолжать меня избивать. Чем больше я об этом думала, тем хуже мне становилась, и я не могла удержаться от слез. В этот момент я вспомнила гимн «Стремись любить Бога независимо от того, насколько велики твои страдания»: «В эти последние дни вы должны свидетельствовать о Боге. Неважно, сколь велико ваше страдание, вы должны идти до самого конца, и даже на последнем издыхании вы все равно должны быть преданы Богу и подвластны Ему. Только это и есть истинная любовь к Богу, и только это и есть твердое и громкое свидетельство» (Слово, том I. Божье явление и работа. Только переживая тяжелые испытания, можно познать красоту Бога). Размышляя о Божьих словах, я поняла, что, когда я не подвергалась арестам и преследованию, я всегда ощущала, что моя вера в Бога очень сильна, и я всегда была в авангарде всего происходящего в церкви. Исполняя свой долг, я могла переносить страдания, которых другие не могли, и всегда считала себя человеком, который любит Бога больше всех. Однако сейчас, когда меня арестовали и истязали, я увидела, насколько мал мой духовный рост. Всего немного страданий и унижения — и я мечтаю вырваться из этой ситуации, показывая, что во мне нет послушания и очень мало веры в Бога. Я также вспомнила, что в каждый момент моей слабости Бог использовал Свои слова, чтобы направлять и вести меня, снова и снова помогая мне различить сатанинские козни. Любовь Бога поистине велика. Я твердо решила для себя: «Пока я дышу, я никогда не поддамся сатане!»

На следующий день на рассвете главная по камере пошла в туалет, пнула меня и велела вставать и мыть туалет. После более десяти часов пыток в полиции мое тело невыносимо болело, и у меня не было сил даже говорить, не то что мыть туалет. Увидев, что я не пошевелилась, главная позвала других сокамерниц, чтобы они снова меня избили. Я оказалась на полу, избитая почти до потери сознания. Одна из заключенных, осужденная за убийство, злобно сказала: «Не давайте ей так легко отделаться. Заставьте ее встать и вымыть туалет!» После этих слов несколько сокамерниц притащили меня к унитазу и силой засунули в него мои руки. Взглянув вниз, я увидела, что унитаз был полон испражнений, а ужасный запах вызывал у меня тошноту и рвоту. Заключенные стояли в стороне, закрывая носы и громко смеясь. Их смех звучал жутко и пугающе, словно исходил из геенны. На этом они не прекратили меня унижать. Убийца схватила меня за руку, силой заставляя мыть унитаз голыми руками, и предупредила: «Если он не будет идеально чистым, я тебя убью! Никого не беспокоит, если верующих вроде тебя забивают здесь до смерти!» Когда я вымыла унитаз, они заставили меня встать на колени и вымыть пол, а как только я закончила мыть переднюю часть камеры, главная по камере намеренно снова испачкала свежевымытый участок и приказала мне: «Возвращайся и мой заново. Если не вымоешь чисто, даже не думай о еде!» Мне оставалось только пойти и еще раз вымыть пол. Во время еды, как только я потянулась за паровой булочкой, главная по камере схватила ее, разломала на кусочки, бросила из на пол и раскидала ногами, приговаривая: «Раз ты не сознаешься, думаешь, ты заслуживаешь булочку? Ты заслуживаешь только голодной смерти!» Так все и продолжалось, и сокамерницы заставляли меня мыть унитаз и полы каждый день, а ночью не давали мне спать.

Утром на четвертый день снова пришли полицейские, чтобы меня допросить. Была середина зимы, и как только я вошла в комнату для допросов, полицейский сорвал с меня куртку на ватной подкладке и злобно сказал: «Если не признаешься, сегодня мы заморозим тебя до смерти!» На мне был только тонкий джемпер, и я вся дрожала. Полицейский притащил меня к стене и подвесил к батарее так, что я едва касалась ногами пола. Примерно через час пришел капитан госбезопасности, отстегнул меня от батареи, улыбнулся мне и сказал: «Я никогда не бью людей. Я хочу, чтобы ты призналась и сказала мне правду. Ты сама напишешь признание или мне продиктовать? Мы расследовали твою ситуацию со всех сторон за последние несколько дней. Ты являешься лидером, и у нас сейчас есть свидетели и улики, чтобы это доказать, но мы хотим, чтобы ты признала это сама. Если ты чистосердечно все расскажешь, мы тебя тут же отправим домой к семье». Женщина-полицейский тоже сидела передо мной и вторила ему: «Мы были у тебя дома — твой муж выглядит несчастным, дети плачут и зовут маму. Как ты, мать, можешь их бросить? Разве ты достойна называться матерью? Быстренько рассказывай, что происходит в церкви, и мы сразу отправим тебя домой, чтобы ты была со своей семьей». От их слов меня раздирали противоречивые чувства: «Не стоит ли мне просто признаться, чтобы вернуться домой и заботиться о детях?» Тогда я подумала о том, как кончил Иуда, и поняла, что это происки сатаны. Полицейские пытались использовать мою привязанность к детям, чтобы заставить предать Бога. Их методы действительно презренные! В том, что я не могу заботиться о детях и выполнять свои материнские обязанности, виноваты только они. Исполнение долга и вера в Бога — совершенно естественны и оправданны, и я не сделала ничего противозаконного. Однако они арестовали меня и пытают без всякой причины. А теперь они еще и притворяются хорошими людьми и говорят, что я плохая мать, потому что не забочусь о своих детях. Они искажают факты и называют черное белым, а белое — черным! Мои дети — это моя ахиллесова пята, поэтому я должна больше молиться и полагаться на Бога. Я не могу предать Бога из-за любви к детям и стать бессовестным иудой. Увидев, что я ничего не говорю, капитан обратился ко мне очень ласковым голосом: «Стоит ли так страдать за веру во Всемогущего Бога? Другие уже сообщили нам о твоей вере в Бога. Не глупо ли отпираться и продолжать прикрывать остальных?» Я твердо сказала: «Все, что они сказали или не сказали, меня не касается. Я ничего и никого не знаю!» Как только я это сказала, капитан в сердцах ударил кулаком по столу: «Если ты не признаешься, тебя действительно приговорят к трем годам исправительных работ. Мы арестовали тебя, чтобы перевоспитать, так что прекрати упорствовать в своих ошибках. Быстро рассказывай нам все, что знаешь! Все, что ты сегодня ела и пила, дала Коммунистическая партия, разве нет?» Услышав это, я сурово возразила: «Бог, в которого я верю, — это единственный истинный Бог, создавший небеса, землю и все сущее, Четыре времени года — весна, лето, осень, зима — это все управляется Богом, все, что вы едите и пьете, дано Богом, разве не так? Разве вы могли бы жить сейчас без обеспечения и питания Божьего творения для человечества?» Как только я договорила, лицо капитана потемнело от злости. Он показал на меня пальцем и процедил сквозь зубы: «Я сегодня так много тебе сказал, но ты не услышала ни слова. Тебе уже точно не помочь!» Я итоге он в ярости ушел. Вскоре пришли двое полицейских и сразу приковали меня обратно к радиатору. Один из них разряжал в меня электрошокер, и я рефлекторно пыталась увернуться, но от каждого движения зубья наручников впивались мне в запястья, причиняя зверскую боль. При этом полицейский кричал на меня: «Ты хочешь сделаться мученицей? Даже если мы не забьем тебя до смерти сегодня, мы отправим тебя в тюрьму до конца твоих дней!» После этого он схватил меня за волосы и ударил головой об стену. От удара я чуть не отключилась, на лбу сразу начала расти большая шишка, а глаза ужасно распухли. Он снова схватил меня за волосы и стал бить меня, словно боксерскую грушу. Я кричала от боли, и было такое ощущение, что кости ломались. В груди все сжалось, и мне было трудно дышать. Он бил меня, ругаясь и приговаривая: «Боголюбцы этакие. Посмотрим, что крепче: твой рот или мои кулаки! Так или иначе сегодня мы заставим тебя раскрыть рот!» С этими словами он сильно ударил меня по голове. В глазах у меня потемнело, и я тут же потеряла сознание. Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я очнулась. Полицейский орал на меня: «Все еще прикидываешься мертвой? Если не признаешься, выведу тебя на улицу и скормлю сторожевым псам!» Я знала, что мои жизнь и смерть находятся в Божьих руках. Без Божьего позволения полиция не может мне ничего сделать. Даже если они замучают мое тело и заберут мою жизнь, душа моя будет в Божьих руках. От этой мысли мой страх поутих. Я определилась: «Даже если меня забьют до смерти, я останусь твердой в своем свидетельстве! Я никогда не стану иудой!»

Я провисела на радиаторе три для и три ночи. Из-за того, что я так долго пробыла в этом положении, ноги и руки отекли. Боль от поясницы до ног стала невыносимой, поэтому я помолилась Богу: «Боже! Я не знаю, сколько еще смогу выдержать. Я боюсь, что не смогу перенести эти пытки. Боже! Прошу, забери мою жизнь. Лучше умереть, чем стать иудой». Помолившись, я ощутила холод по всему телу. Ноги и ступни потеряли чувствительность, и я больше не ощущала никакой боли. Я стала свидетельницей Божьего чудотворного деяния — Он избавил меня от боли. Я продолжала в душе благодарить Бога. На следующее утро, когда полицейский увидел, что я по-прежнему молчу, он стал орать на меня: «Сколько, по-твоему, ты еще продержишься? Посмотри на свое лицо — оно так распухло, что ты и на человека не похожа! Чтобы не предать церковь, ты проходишь через все это, бросив мужа и детей. Ты думаешь, оно действительно того стоит?» Он добавил: «Если тебе наплевать на собственную жизнь, это одно. Но подумай о детях и муже — они ждут, когда ты вернешься домой. Просто чистосердечно признайся во всем, и тебе больше не придется терпеть эту боль». Услышав эти слова, я пришла в ярость и подумала: «Яснее ясного, что это ты не позволяешь мне верить в Бога, арестовываешь меня, разрушаешь мою семью и лишаешь меня возможности вернуться домой. Ты используешь пытки, чтобы мучить меня, а потом обвиняешь в том, что я бросила детей и мужа ради своей веры. Это выворачивание правды наизнанку! Это как вор, который кричит: „Держи вора!“» Я вспомнила, что Бог сказал: «Эта земля, тысячелетиями пребывавшая в пороке, невыносимо осквернена. Всюду страдания, бесчинствуют призраки, которые обманывают и морочат, измышляют ложные обвинения, безжалостно и злобно попирая этот обнесенный стеной мертвый город, оставляя за собой повсюду трупы. От их разложения вся земля наполняется смрадом, который пропитывает воздух. Но этот город усиленно стерегут. Кто может видеть мир за горизонтом?.. Что праотцы древности, что почитаемые вожди, — все они противятся Богу! От их вмешательства все под небесами пришло в состояние тьмы и хаоса! Религиозная свобода? Законные права и интересы граждан? Это все уловки для сокрытия греха!» (Слово, том I. Божье явление и работа. Работа и вхождение (8)). Компартия заявляет, что поддерживает свободу вероисповедания, но на самом деле безжалостно подавляет, арестовывает и преследует христиан. Ее цель — уничтожить Божью работу, заставить людей не верить в Бога и не поклоняться Ему, и контролировать всех, чтобы они были у нее в подчинении и в итоге погибли вместе с нею. Испытав на себе жестокость и пытки Компартии, я увидела ее нечестивую сущность. Это демон, противостоящий Богу и вредящий людям, и я возненавидела его всем сердцем. Я твердо решила восстать против большого красного дракона и отвергнуть его. При этой мысли я забыла о боли в запястьях и отчаянно хотела преклонить колени и излить свое сердце Богу. В этот момент мое тело вдруг обвисло, и чудесным образом наручники раскрылись. Я опустилась на пол на колени, плача и молясь про себя: «Боже! Я увидела твои чудеса. Хотя плоть моя слаба, Ты всегда был рядом со мной, приглядывая за мной и защищая меня. Твоя любовь такая реальная!» Увидев это, капитан госбезопасности был поражен. Когда я закончила молиться, двое полицейских уже было собрались подойти и снова надеть мне наручники, как капитан нервно закричал: «Не двигайтесь, отойдите!» Полицейские были так напуганы, что не смели пошевелиться. Тогда капитан приказал: «Она молится и проклинает нас. Быстро отойдите!» Полицейские немного отступили и стояли, боясь двинуться, и тупо смотрели на меня. Примерно полчаса в комнате была тишина. Потом один их полицейских поднял наручники и спросил: «Как они открылись? Неужели Бог, в которого она верит, и вправду существует? Наручники не сломаны! Не верю. Давай наденем на нее другие наручники и подвесим ее!» С этими словами они снова заковали меня в наручники и подвесили. Затем полицейские стали раскачивать меня, как веревочные качели, и с каждым движением наручники впивались мне в запястья. У меня было такое ощущение, что руки разрываются от боли, и я не могла сдержать крика. Полицейские стояли рядом и, ухмыляясь, говорили: «Ты все плачешь? Разве твой Бог не должен творить чудеса? Тебе все еще больно? Мы сегодня сломаем тебе руки!» Видя, как этим дьяволам нравится мучить людей, я перестала плакать. Я решила: «Даже если они запытают меня до смерти, я должна оставаться твердой в своем свидетельстве!» В итоге они увидели, что не добьются от меня никаких показаний, и удрученно сказали: «Мы допрашивали ее три дня и три ночи, но ничего не добились. Она уже и так полумертвая, так что отправим ее на три года исправительных работ!» Затем полицейские вернули меня в изолятор.

В камере заключенные были поражены, увидев меня такой избитой. Они переговаривались между собой, не веря своим глазам: «Как они могут избивать такого человека? Понятно, когда с нами, убийцами и наркоманками, так поступают, но она же всего лишь верующая, не сделала ничего незаконного, а ее так избивают. В каком ужасном мире мы живем!» Одна из сокамерниц сказала мне: «У тебя сильная воля из-за твоей веры в Бога. По твоим словам и действиям понятно, что ты хороший человек. Я убивала людей, так что у меня никогда не будет шанса верить в Бога в этой жизни, но в следующей я тоже буду верить в Бога и буду хорошим человеком». Слыша, как сокамерницы говорят такие вещи, я знала, что дело было не в том, что я хорошая, а в том, что Божьи слова направляют меня.

Полицейские не смогли от меня ничего добиться допросами и в итоге отправили на исправительные работы на три года. Когда я узнала, что мне придется провести в заключении еще три года, я почувствовала ужасную слабость, не зная, когда это все закончится, и поэтому помолилась Богу, попросив Его направить меня, чтобы я оставалась твердой в своем свидетельстве. Я вспомнила гимн с Божьими словами «Божье одобрение дается только тем, кто имеет искреннюю веру»: «Когда Моисей ударил в скалу, и дарованная Иеговой вода забила ключом, это было из-за его веры. Когда Давид играл на гуслях, восхваляя Меня, Иегову, с исполненным радости сердцем, это было из-за его веры. Когда Иов утратил свой скот, наполнявший горы, и бесчисленные богатства, и когда плоть его покрылась болезненными гнойными язвами, это было из-за его веры. Когда он мог слышать голос Мой, Иеговы, и видеть славу Мою, Иеговы, это было из-за его веры» (Слово, том I. Божье явление и работа. Внутренняя истина работы завоевания (1)). Я подумала об Иове, Давиде и Моисее, которые благодаря своей вере увидели чудесные деяния Бога. Сегодня я переживала эти тяготы из-за своей веры в Бога. Бог позволил это, и я была готова покориться и пережить это.

В июне 2003 года полиция перевела меня в трудовой лагерь. Пока я была в лагере, я ежедневно вставала в 5 утра, работала по семнадцать-восемнадцать часов в день и часто должна была работать сверхурочно до двух или трех ночи. Если я не выполняла работу хорошо, меня наказывали, заставляя стоять, увеличивали мне срок и не позволяли отдыхать, пока работа не будет сделана. Каждый вечер перед сном я должна была заучивать лагерные правила, а если не могла их запомнить, мне не разрешали спать. Из-за продолжительного тяжелого физического труда в сочетании с психическим стрессом у меня каждый день кружилась голова и поднималось давление. У меня также часто болело сердце, случались панические атаки и развилась межпозвоночная грыжа. Мне было ужасно больно, но надзиратели только давали мне какие-то лекарства, а потом заставляли работать дальше. В трудовом лагере мы были как рабы, полностью зависящие от их милости, лишенные всяческих человеческих прав и свобод. Единственное, что меня утешало, это то, что в лагере было больше десяти сестер, верующих в Бога, и мы часто тайком передавали друг другу записки, делясь Божьими словами и песнями и поддерживая друг друга. Одна сестра передала мне письмо, и когда я увидела письмо от братьев и сестер и переписанные от руки слова Бога, я была тронута и у меня на душе потеплело. Я прочитала этот отрывок из Божьих слов: «То, что Петр смог последовать за Иисусом Христом, было благодаря его вере. Что он смог быть пригвожден к кресту ради Меня и дать славное свидетельство, также было благодаря его вере. Когда Иоанн увидел славный образ Сына Человеческого, это было благодаря его вере. Когда он узрел видение последних дней, это тем более случилось благодаря его вере» (Слово, том I. Божье явление и работа. Внутренняя истина работы завоевания (1)). Я была так тронута, что не могла сдержать слез. Бог знал мою слабость и даже больше — потребности моей души. Он обустроил так, чтобы сестра отправила мне письмо воодушевления и поддержки, и Он направлял и вел меня Своими словами, давая мне веру и силы. Я ощутила, насколько на самом деле огромна Божья любовь, и страдания не казались такими мучительными, как раньше.

В сентябре 2005 года меня отпустили и я вернулась домой. Из-за пыток у меня развилась серьезная болезнь сердца и повышенное давление, а в дождливые дни сильно болели руки, поясница и ноги. Из-за продолжительного давления наручников на запястья я все-еще не могла поднимать тяжести. Несмотря на то что меня отпустили из тюрьмы после отбытия срока, полиция продолжала посылать людей, чтобы следить за мной, и заставила моих родных и соседей постоянно наблюдать за моими передвижениями. Периодически ко мне домой подсылали людей, которые спрашивали, верю ли я по-прежнему в Бога, а если меня не было дома, они интересовались, куда я пошла. Я не могла нормально исполнять свой долг и ходить на собрания и сильно из-за этого переживала. Лично пережив арест и преследования со стороны Компартии, я увидела ее презренность и жестокость и отчетливо распознала ее дьявольскую сущность противостояния и ненависти к Богу. Я презирала и отвергала ее всем сердцем и одновременно благодарила Бога за то, что Он шаг за шагом провел меня через сатанинские козни, укрепив мою веру, и позволил мне преодолеть истязания со стороны демонов и выйти из их логова живой. Я поистине почувствовала вкус Божьей любви и спасения, и я твердо настроена прилагать все усилия, чтобы исполнять свой долг и отплатить Богу за Его любовь.