88. Тяготы тюрьмы
Однажды — это было мае 2004 года — я была на собрании с несколькими братьями и сестрами, и тут ворвалось человек двадцать или больше полицейских. По их словам, они были из Муниципальной бригады национальной безопасности и вот уже четыре месяца как прослушивали мой мобильный телефон. Они сказали, что по всей провинции проводятся карательные меры и они участвуют в этом, и что многих верующих во Всемогущего Бога арестовали. Меня отвезли на допрос в город, в коммунистическую партийную школу. Как только я вошла в помещение, мне сразу велели снять обувь и сесть на корточки. Через некоторое время ноги у меня онемели, но каждый раз, как я пыталась сменить позу, полицейские рявкали на меня — мол, мне нельзя и шевельнуться. Меня продержали на корточках больше двух часов, а затем начали задавать вопросы. «Кто ваш лидер? Где хранятся церковные деньги?» Я ничего не отвечала. Тогда вошел капитан Бригады национальной безопасности с парой наручников и яростно проговорил: «Не тратьте на нее время. Пускай вот этого отведает!» А мне сказал: «Слышишь, что там, в соседней комнате?» Я услышала, как в соседнем помещении кричит одна из сестер, и тут же испугалась и стала нервничать, думая: «Вот и меня эти полицейские будут так же пытать. Как же я это выдержу?» Потом я тихо помолилась Богу, прося Его дать мне сил и говоря, что готова положиться на Него и свидетельствовать. В этот самый миг капитан ударом ноги сбил меня наземь, сковал мне руки за спиной наручниками и принялся дергать их вверх-вниз. Когда он несколько раз так подергал, от боли с меня уже ручьями лился пот. Полицейские занимались этим больше десяти минут, пока наконец не отпустили меня. Увидев, что такой способ не сработал, они решили попробовать кое-что другое. Пригласили сотрудников из другого района и бойцов городского полицейского спецназа, и те стали меня допрашивать группами, по очереди. В каждой группе их было четверо, и они по очереди круглосуточно дежурили у меня — мучили меня, не давая спать. Когда я была уже не в состоянии держать глаза открытыми и проваливалась в сон, полицейские плескали мне в лицо холодной водой и дергали за волосы, пытаясь сокрушить мою решимость и заставить меня продать своих братьев и сестер и предать Бога. Нервы у меня день за днем были натянуты до предела, я боялась, что если хоть на миг потеряю сосредоточенность, то могу раскрыть им сведения о церкви. В сердце своем я не переставала молиться Богу, прося его провести меня через эти ужасные дни. Кроме того, полицейские меня нарочно унижали. Когда мне нужно было в туалет, то закрывать дверь не разрешалось, и полицейские-мужчины ходили мимо туда-сюда. Кое-кто из них непременно туда заглядывал, а много раз они просто стояли в дверях, глядя, как я делаю свои дела. И вот так меня допрашивали и пытали в течение двенадцати дней. Поскольку я больше десяти суток не спала, и нервы были на пределе, в конце концов у меня начался жуткий запор. От этих пыток я похудела с 58 до 52 килограмм — потеряла шесть килограмм всего за двенадцать дней.
На тринадцатый день полицейские отвезли меня в городской следственный изолятор. Меньше чем через месяц меня поселили под надзором в роскошном отеле. Привезли моего мужа, и нас оставили в номере наедине, чтобы он уговорил меня выдать сведения о церкви. Сперва я стала слабеть, и мне так хотелось как можно скорей выбраться вместе с мужем из этой адской дыры. Но чтобы уйти, я должна была предать Бога и продать своих братьев и сестер. Затем мне на ум пришли Божьи слова: «Вы должны бодрствовать и быть наготове во все времена, и вы должны больше молиться предо Мною. Вы должны распознавать различные заговоры и хитрые козни сатаны, различать духов, знать людей и уметь распознавать все типы людей, событий и предметов» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале эпохи, глава 17). Божьи слова напомнили мне, что полицейские привели моего мужа затем, чтобы я размякла и предала Бога. То был хитрый замысел сатаны, и мне грозила опасность попасть в его ловушку. Я вспомнила, как полицейские, допрашивая меня, давали мне список братьев и сестер и несколько фотографий и требовали указать тех, кого я знаю, но я отказывалась. Вспомнила я и то, как муж всегда поддерживал меня в моей вере, и подумала, что можно воспользоваться такой возможностью и попросить мужа предупредить этих братьев и сестер, чтобы они залегли на дно и избежали ареста. Так что я притворилась, будто плачу у мужа на плече, и прошептала свой план ему на ухо. Муж согласился это сделать. К моему удивлению, в номер тут же ворвалась сотрудница полиции и заявила моему мужу: «Мы тебя сюда привели, чтобы ты нам помог. О чем это вы говорили? А ну, пошел вон!» Полицейские хотели, чтобы муж уговорил меня выдать сведения о церкви и предать Бога, но когда эта сотрудница увидела, что замысел не удался, то взбеленилась и выставила его прочь. Какие же они жуткие и злые, эти полицейские! Благодарение Божьему водительству за то, что не дало мне пасть жертвой хитрого замысла сатаны.
После этого полицейские снова повезли меня допрашивать в коммунистическую партшколу. Меня пристегнули наручниками к «тигровой скамье», в помещение ворвалась сотрудница полиции и стала бить меня по лицу пластмассовым шлепанцем. В глазах потемнело, а очнулась я, лежа на скамье ничком. Она сказала, что я, мол, симулирую, так что, ругаясь, дернула меня за волосы и продолжала бить. Лицо у меня распухло, словно баклажан, а из глаз брызнула кровь. Потом пришел сотрудник-мужчина и отстегнул меня от «тигровой скамьи», после чего грубо стащил с нее за волосы и попытался запихнуть под скамью. Я туда как следует не помещалась, поэтому он пинал меня и ругал — дескать, я хуже собаки. Все-таки меня запихали под скамью и велели не шевелиться, а потом опять вытащили, посадили на скамью и снова пристегнули. От того, что меня так жестоко избили и унизили, я ужасно расстроилась и стала слабеть. Я подумала: «Пытать меня они не прекратят. Когда же все это кончится?» Мне было до того больно, что я стала желать себе смерти, но я ведь была пристегнута к скамье, так что никакой такой возможности не было. Так что в душе я продолжала молиться Богу, а потом подумала обо всех святых на протяжении всей истории, которых гнали за проповедь Евангелия Господня. Кого-то из них рвали на части лошадьми, кого-то насмерть забивали камнями, кого-то пилили на куски. Все они подверглись таким пыткам, каких не выдержать обычным людям, и все своей жизнью несли свидетельство о Боге. А я-то даже такой крохотной боли не могла перетерпеть и даже желала себе смерти в качестве избавления. Я была такой слабой и нисколечко не свидетельствовала. Когда я стала думать обо всем этом, то меня охватило раскаяние и тоска, так что я поспешила предстать перед Богом, чтобы молиться и каяться. И в этот самый миг я заметила, что снаружи на окне сидит птичка. Перышки у нее были серые, и, я помню, в тот день накрапывал дождик. Птичка все время чирикала, и мне казалось, будто она говорит: «Свидетельствуй, свидетельствуй...» Ее щебет становился все быстрее и быстрее, пока не зазвучал почти что хрипло. Я поняла, что эту птичку использует Бог в качестве напоминания мне, и была глубоко тронута. Рыдая, я молилась Богу со словами: «Милый Боже, я не хочу быть малодушной и трусливой. Я не хочу умереть вот такой — слабой и напуганной. Пожалуйста, дай мне веру и силу. Я хочу свидетельствовать и посрамить сатану». И тогда мне на ум пришли Божьи слова: «Возможно, вы все помните слова: „Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу“. В прошлом вы все слышали эти слова, но никто из вас не понял их истинный смысл. Сегодня вы глубоко осознаете их настоящую значимость. Именно эти слова Бог воплотит в жизнь в последние дни. И они свершатся по отношению к тем, кого жестоко преследовал большой красный дракон на земле, где он лежит, свернувшись кольцом. Большой красный дракон преследует Бога и является врагом Божьим, поэтому, пребывая в этой земле, верующие в Бога подвергаются унижению и гонению. В результате эти слова воплотятся в реальность в вас, в вашей группе людей» (Слово, том I. Божье явление и работа. Так ли прост Божий труд, как представляет себе человек?). «В эти последние дни вы должны свидетельствовать о Боге. Неважно, сколь велико ваше страдание, вы должны идти до самого конца, и даже на последнем издыхании вы все равно должны быть преданы Богу и подвластны Ему. Только это и есть истинная любовь к Богу, и только это и есть твердое и громкое свидетельство» (Слово, том I. Божье явление и работа. Только переживая тяжелые испытания, можно познать красоту Бога). Божьи слова утешили и ободрили меня. Они показали мне, что в процессе веры в Бога и исполнения твоего долга Компартия неизбежно будет тебя преследовать и вредить тебе, потому что Компартия — это диавол-сатана, враг Божий. Но мудрость Божья совершается на фундаменте хитрых замыслов сатаны, и посредством тех гонений и жестоких пыток, которые отмеривает нам сатана, Бог совершенствует нашу веру и послушание, и тем самым создает группу победителей. Я страдала ради обретения истины, и страдание это было исполненным смысла и оправданным. Я подумала тогда о том, как Сам Бог стал плотью, чтобы спасти нас, и терпел неприятие и клевету и как Компартия охотилась за Ним и преследовала Его, а Он нигде не мог найти себе укрытие. Бог перенес такое великое унижение и боль, так что же значили мои, растленного человеческого существа, крохотные страдания? Возможность пострадать вместе со Христом была для меня честью. Я не могла смотреть в лицо смерти со страхом; как бы ни пытал меня сатана, я решила, что до последнего вздоха буду свидетельствовать, чтобы угодить Богу! Спустя какое-то время начальник Бригады национальной безопасности сказал мне со зловещей улыбкой: «А ты, похоже, отлично держишься. Мы не собирались так с тобой обращаться. Если ты нам все расскажешь и пойдешь на сотрудничество, гарантирую, что скоро тебя отпустят — вернешься домой, снова будешь со своими родными». Мне принесли поесть куриных ножек и хлеба, но я знала, что это просто еще одна уловка, чтобы обманом заставить меня предать Бога. Я посмотрела на них и сказала без обиняков: «Ваш жест я не оценю, так что не утруждайтесь. Я просто кусок мяса у вас на разделочной доске, и вы меня можете рубить, как считаете нужным. Я знаю, что живой мне отсюда не выйти, и приняла этот факт, так что делайте, что вам угодно. Я вам уже сказала, что ответов на ваши вопросы не знаю!» Он ответил с холодной улыбкой: «Не будь так серьезна. Повеселей! Просто расскажи нам то, что мы хотим знать, и можешь идти домой». Потом повернулся и выскользнул из помещения. После этого полицейские оставили меня сидеть на «тигровой скамье». Спустя две недели меня отвезли в СИЗО. Тамошние сотрудники, увидев, насколько серьезные у меня травмы, не хотели меня принимать. Люди из Бригады национальной безопасности заставили меня сказать, что я сама упала и ушиблась, так что сотрудникам изолятора пришлось все же принять меня.
В следственном изоляторе я провела месяц, после чего полицейские снова повезли меня в коммунистическую партшколу, чтобы еще допрашивать. На «тигровой скамье» меня держали круглые сутки, сидящей прямо, словно аршин проглотив, с ногами, согнутыми под 90 градусов. Это длилось месяц. Шея у меня стала невыносимо болеть, а ноги ужасно распухли. Полицейские все время дразнили, оскорбляли и били меня, и внутренне я была в ярости. В частности, я слышала их разговоры о том, как они арестовали множество верующих во Всемогущего Бога, и каждого, будь то мужчина или женщина, старый или молодой, первым делом пытали, чтобы запугать, и в конце концов все соглашались сотрудничать. Это, говорили они, было средством устрашения. Слыша, как эти чудовища так восторженно хвастаются, что причиняют боль моим братьям и сестрам, и видя, как они смеются самодовольным скотским смехом, я скрежетала зубами от ненависти. Компартия — это настоящая банда бесов, для забавы наносящих людям раны. Я тихо молилась, проклиная этих чудовищ. Позднее полицейские увидели, что желаемых сведений от меня не добьются, поэтому перевели меня сначала в СИЗО, потом в изолятор для уголовников, а потом еще куда-то, чтобы мне там промывали мозги. В конце концов меня привезли обратно в городской следственный изолятор, где продержали под замком год и три месяца. Все это полицейские делали затем, чтобы сокрушить мой дух и заставить меня предать Бога, но ничего у них не вышло. Впоследствии мне предъявили обвинение в «подрыве правопорядка с помощью феодальных предрассудков» и приговорили к четырем годам.
В тюрьме я вновь познала, что значит находиться в сущем аду. Меня поставили на швейное производство — там был конвейер, и каждый должен был выполнять свою задачу. Если ты не поспевал за рабочим процессом или не мог выполнить норму, тебя оставляли там стоять еще от тридцати минут до часа после того, как в одиннадцать вечера кончалась смена. В ту пору, если не считать перерывов на еду, я все время проводила в этом рабочем помещении. Если мучила жажда, попить было нельзя, и даже в туалет и обратно надо было бежать. В конце концов у меня начался жуткий запор. Поскольку я весь день сидела за работой, а работы всегда было очень много, — плюс к тому же пытки, которые я перенесла от рук полицейских, когда меня два месяца продержали сидя на «тигровой скамье», — у меня опять очень сильно заболела шея, и часто были головные боли и тошнота. Однажды я поскользнулась и упала в душевой, и сильно ударилась головой об пол, а спиной — о ступеньки, так что почти потеряла сознание и совсем не могла пошевелиться. Было так больно — мне показалось, что я сломала позвоночник. Даже другие заключенные решили, что мне наверняка конец или что я останусь калекой. Все они кричали — звали на помощь и звонили в тревожный звонок, но никто не пришел. В конце концов несколько заключенных перенесли меня ко мне на койку. У меня будто все тело было переломано, и я все время плакала от боли, не могла остановиться. Той ночью мне было так больно, что я так и не смогла заснуть. Наконец в восемь часов утра в камеру вошла охранница. Она нетерпеливо потребовала сказать, насколько серьезна моя травма. Я ответила: «Кажется, у меня сломан позвоночник. Я не могу пошевелиться, и голова очень болит». Но она просто фыркнула и сказала: «Подумаешь! Давай-ка тащись наверх, на работу — тебе много надо сделать. Не можешь двигаться — ищи кого-нибудь, кто тебя отнесет. А если никто не поможет, ну, придется самой ползти!» А потом развернулась и вышла. Так что пришлось мне терпеть эту ужасную боль и просить других заключенных, чтобы мне помогли медленно подняться с койки. На одно только то, чтобы сесть, ушло минут тридцать или сорок, после чего я медленно двинулась к лестнице, а затем — вверх по ступеням. Добраться до рабочего места было очень трудно, затем я постаралась сесть, но сколько ни пыталась, просто не могла, и все тут. В конце концов пришлось мне ухватиться за станок и, скрипя зубами от боли, приложить все силы, чтобы опуститься на сиденье. Я почувствовала, как в спине что-то сломалось; боль была непереносимая. Продержаться до тех пор, пока на дежурство не пришел врач, было очень тяжело, но он всего лишь протер мне спину йодом и дал три таблетки нотоженьшеня. Сказал их проглотить и возвращаться на рабочее место. И вот боль в моем теле и в моем сердце была такова, что я почувствовала, что больше держаться не могу. Я так ненавидела тех полицейских за то, насколько бесчеловечно они со мной обращались. В их глазах заключенные были все равно что собаки — просто машины, делающие для них деньги. Я подумала, что еще и года не провела в тюрьме, а приговорили меня к четырем. Как же я протяну такой долгий срок? Я в самом деле не знала, останусь ли к концу его в живых. При этих мыслях мне стало очень одиноко. Сама того не замечая, я стала напевать себе под нос свой любимый гимн Божьих слов: «Когда тебе выпадают страдания, ты должен уметь не заботиться о плоти и не роптать на Бога. В то время, когда Бог сокрылся от тебя, ты должен иметь веру, чтобы следовать за Ним, твоя прежняя любовь должна оставаться неизменной и не должна ни колебаться, ни исчезать. Что бы ни делал Бог, ты должен подчиняться Его замыслу и быть готовым проклинать собственную плоть, а не роптать на Бога. Столкнувшись с испытаниями, несмотря на горькие слезы и нежелание расстаться с чем-то, что тебе дорого, ты должен угождать Богу. Только это является истинной любовью и верой. Каким бы ни был на самом деле твой рост, прежде всего ты должен обладать решимостью претерпеть страдания и истинной верой, а также решимостью восстать против плоти. Ты должен быть готов сам претерпеть тяготы и поступиться собственными интересами ради исполнения воли Божьей. Ты должен быть способным раскаиваться в сердце: прежде ты был неспособен угодить Богу, но теперь ты раскаиваешься. У тебя не должно быть недостатка ни в каком из этих отношений — именно через это Бог делает тебя совершенным. Не соответствуя этим критериям, ты не сможешь сделаться совершенным» («Как быть усовершенствованным» в книге «Следуйте за Агнцем и пойте новые песни»). Я тихо пела этот гимн, и чем больше пела, тем больше меня это трогало. Я стала чувствовать, что ко мне возвращаются силы и что, пусть я и страдаю ныне в этом бесовском логове, в моем ослабленном состоянии Божьи слова все равно руководят мной, давая мне веру и силу. Бог никогда не покидал меня, и с Божьими словами я не одинока. От этой мысли мне стало так хорошо, и мне стало жаль, что я так малодушно переношу страдания. Столкнувшись с этими тяготами и испытаниями, я впала в негативность и ранила Божье сердце. Я подумала о том, через что прошла со времени ареста. Полиция долгое время мучила и пытала меня, и если бы Божьи слова не вели меня, если бы Бог не берег меня, я уже несколько раз умерла бы. Теперь же, вновь перенося эти нечеловеческие муки, я верила, что если только буду полагаться на Бога, то и через это смогу пройти. При помощи этой ситуации Бог совершенствовал мою веру. Я знала, что больше не могу причинять Ему боль; я должна была полагаться на Него и крепиться, жить дальше и нести свидетельство о Нем. При этих мыслях мои страдания стали отступать. Это Божьи слова вели меня через боль и муки, которые в то время причинял мне сатана. В конце концов срок мой подошел к концу, и я осталась в живых, я продержалась достаточно, чтобы выйти из этого кромешного ада.
Вернувшись домой, я узнала, что полиция распускала обо мне слухи — будто бы я мошенница. Мужу пришлось искать работу в другом месте, чтобы соседи не сплетничали о нем и не тыкали пальцем, и он сказал, что хочет развестись со мной. Его матери было так стыдно, что я сидела в тюрьме, что она едва могла на меня смотреть. Над дочерью моей тоже без устали издевались и учителя, и одноклассники, так что ни один ребенок в деревне больше не хотел с ней играть. Увидев, что произошло, я была не в силах сдержать слезы. У нас была такая счастливая семья, и вот что с нами стало из-за гонений со стороны Компартии. Я до мозга костей ненавидела Компартию! Сам собой мне на ум пришел отрывок из Божьих слов: Всемогущий Бог говорит: «Что праотцы древности, что почитаемые вожди, — все они противятся Богу! От их вмешательства все под небесами пришло в состояние тьмы и хаоса! Религиозная свобода? Законные права и интересы граждан? Это все уловки для сокрытия греха!.. Зачем ставить такую непреодолимую преграду работе Божьей? Зачем различными уловками обманывать народ Божий? Где же истинная свобода и законные права и интересы? Где справедливость? Где утешение? Где теплота? Зачем коварными кознями одурманивать народ Божий? Зачем силой пресекать пришествие Божье? Почему бы не позволить Богу свободно странствовать по земле, которую Он сотворил? Зачем подвергать гонениям Бога, пока у Него не останется, где приклонить голову? Где тепло между людьми? Где радушие между людьми? Зачем вызывать у Бога такое отчаянное томление? Зачем вынуждать Бога взывать снова и снова? Зачем заставлять Бога тревожиться за Своего возлюбленного Сына? Почему в этом темном обществе жалкие сторожевые псы не позволяют Богу свободно приходить и уходить в мир, который Он сотворил?» (Слово, том I. Божье явление и работа. Работа и вхождение (8)). Размышляя над Божьими словами, я досконально осознала уродство Компартии. Внешне она старается казаться праведной, разглагольствует на тему «свободы религиозных верований», «поддержания правопорядка на благо народа», «заботы о народе». Она все говорит правильно о добродетели и морали, но тайком использует все доступные ей средства, чтобы арестовывать и преследовать верующих, и распускать слухи, так что в результате бессчетное множество христиан оказывается брошено в тюрьмы и не может вернуться домой, а их семьи разрушены. До сих пор я не видела Компартию в истинном свете, а когда-то и поклонялась ей. Но после того, как я подверглась гонениям с ее стороны, я наконец увидела, что Компартия — это главный бес, вредящий народу. По своей сути это враг Бога и истины, и самая злобная, самая реакционная стая диаволов.
С тех пор, как я вышла из тюрьмы, полиция все время держала меня под надзором. В местном участке меня все время спрашивали, по-прежнему ли я верю в Бога, а когда я дома читала Божьи слова, то надо было крепко запирать дверь. Книгу Божьих слов мне приходилось прятать в самом тайном месте, а когда я шла на собрание или проповедовать Евангелие, надо было соблюдать большую осторожность. Однажды, в марте 2013 года, руководительницу и двух диаконов из церкви, за которую я отвечала, арестовали, и мне надо было быстро устроить перевозку кое-каких церковных вещей и предупредить нескольких братьев и сестер, чтобы были начеку. И когда я всем этим занималась, то услышала, как одна сестра говорит: «У арестованной руководительницы был при себе список братьев и сестер, так что теперь этот список достался полиции». Она сказала, что полиция открыла все данные видеонаблюдения — ищет нездешних и собирается устроить подомовой обход в поисках верующих. Еще они угрожают: «Лучше зря арестовать тысячу человек, чем одного упустить!» Услышав это, я занервничала, мне стало страшно. Поскольку меня уже арестовывали за веру, у них есть на меня дело. Если полиция задействовала систему распознавания лиц, меня обязательно арестуют. А если меня снова арестуют, то мне никак не выжить — уж об этом они позаботятся. Подумав об этом, я поняла, что мне надо как можно скорее бежать. Но когда я добралась до другой церкви, то никак не могла унять свои мысли, и во мне проснулась совесть. Я подумала обо всей той работе, которую надо было организовать в той церкви, а я бросила данное мне поручение, чтобы сберечь свою жизнь. Если я сейчас уйду, то не буду защищать интересы Божьего дома! И где же тогда моя совесть и человечность? Разве не поступлю я как малодушный и трусливый человек? У меня нет истинной веры в Бога — где же мое свидетельство? Подумав так, я поспешила предстать перед Богом, чтобы помолиться, и попросила Его даровать мне веру и силу и защитить меня, чтобы я могла свидетельствовать.
Затем я прочитала отрывок из слов Всемогущего Бога: «Когда люди готовы пожертвовать своей жизнью, все становится малозначимым, и никто не может одержать над ними верх. Что может быть важнее жизни? Поэтому сатана утрачивает способность что-либо еще делать в людях. Нет ничего, что он может сделать с человеком. Хотя в определении „плоти“ сказано, что плоть развращена сатаной, если люди воистину отдают себя и сатана больше не движет ими, то их никому не одолеть» (Слово, том I. Божье явление и работа. Толкования тайн в «Божьих словах ко всей вселенной», глава 36). Размышляя над Божьими словами, я поняла, что эта ситуация — Божье испытание, и что в духовном мире бушует война. Я знала, что должна встать на Божью сторону и пожертвовать своей жизнью чтобы посрамить сатану и чтобы свидетельствовать о Боге; никак не могла я в такой критический момент поджать хвост и убежать! Я должна была защитить работу Божьего дома — именно так следовало поступить тому, у кого есть совесть и человечность. Я терпела гонения ради праведности, и даже если бы я погибла, это бы того стоило. Если бы я жила постыдно и капитулировала перед сатаной, то хоть тело мое и осталось бы жить, я была бы подобна ходячему трупу. При этой мысли мне стало так свободно, и я поспешила обратно в ту церковь и организовала перевозку всех книг Божьего слова силами братьев и сестер, и сказала им всем залечь на дно. Вся церковная работа была организована очень быстро, и я возблагодарила Бога за Его водительство!
Веруя во Всемогущего Бога больше двадцати лет и постоянно терпя гонения и репрессии со стороны Компартии, я хотя и испытала какую-то боль, но под водительством Божьих слов пришла к пониманию некоторых истин и научилась отличать правильное от неправильного, праведность от зла. Благодаря таким исключительным обстоятельствам я также научилась полагаться на Бога. Я по-настоящему ощущаю власть в Божьих словах, и моя вера в Бога возросла. Все это — благодаря Божьей благодати. Благодарение Всемогущему Богу!
