В опыте человечества никогда не было и следа Меня, как и не было в нем руководства Моих слов, и поэтому Я всегда держал человека на расстоянии, а затем и удалился от него. Я презираю непослушание человечества. Я не знаю, почему. Похоже, что Я ненавидел человека от начала, и при этом Я испытываю к нему глубокое сочувствие. И поэтому у человека всегда было двоякое отношение ко Мне, ибо Я люблю человека, и Я же его ненавижу. Кого из людей действительно заботит Моя любовь? И кого заботит Моя ненависть? В моих глазах человек — это нечто мертвое, лишенное жизни, будто глиняная статуя, стоящая среди всяких предметов. Временами человек своим непослушанием навлекает на себя Мой гнев. Когда Я живу среди людей, при Моем внезапном появлении они едва улыбаются, потому что постоянно сознательно «ищут» Меня, будто Я играл с людьми на земле в игры. Они никогда не воспринимают Меня всерьез, и поэтому, по причине их отношения ко Мне, у Меня нет иного выбора, кроме как «уйти на покой» из «учреждения по работе с человечеством». Тем не менее Я желаю объявить, что, хотя Я и «ухожу на пенсию», Моя «пенсия» не может быть недоплачена ни на единый грош. На основании Своего «трудового стажа» в «учреждении по работе с человечеством», Я продолжаю требовать от него платежа, который оно Мне задолжало. Хотя человек и оставил Меня, как может он вырваться из Моей руки? Я однажды в некоторой степени ослабил Свою хватку, которой держу людей, позволив им свободно предаваться своим плотским желаниям; и из-за этого они дерзнули вести себя необузданно, ничем не ограничиваясь, из чего можно заметить, что они не испытывают ко Мне истинной любви, ибо все они живут во плоти. Неужели истинная любовь дается в обмен на плоть? Неужели Я прошу от человека всего лишь «любви» плотской? Будь это на самом деле так, то какую ценность имел бы человек? Все люди суть никчемный мусор! Не обладай Я «особой силой» терпения, Я давно уже оставил бы людей — чего ради оставаться с ними и терпеть то, как они Меня «травят»? Но все же Я терплю. Я хочу разобраться с самой сутью «дел» человека. Как только Моя работа на земле закончится, Я вознесусь высоко на небо, чтобы судить «хозяина» всего сущего. Это Моя первостепенная работа, поскольку Мое отвращение к человеку уже достигло определенной степени. Кто бы не ненавидел своего врага? Кто бы не желал истребить своего врага? На небесах Моим врагом является сатана, на земле Моим врагом является человек. На основании союза неба и земли Я осуждаю всех их вплоть до девятого колена, и никому не будет пощады. Кто сказал им противиться Мне? Кто сказал им не слушаться Меня? Почему люди неразлучны со своей ветхой природой? Почему их плоть всегда пышно в них разрастается? Все это — свидетельство Моего суда над человеком. Кто посмеет не подчиниться перед лицом фактов? Кто осмелится сказать, что Мой суд эмоционально окрашен? Я не таков, как человек, поэтому Я ухожу от него, ибо Я просто не из рода человеческого.

Все, что Я делаю, имеет причину; когда человек «раскрывает» предо Мной «истинные факты», Я препровождаю его на «место казни», поскольку человечество достаточно виновно, чтобы заслужить Мое обличение. И поэтому Я не обличаю людей слепо; обличение Мое всегда соответствует подлинным обстоятельствам их грехов. Иначе из-за своей мятежности человечество никогда бы не склонилось и не признало своей вины предо Мной. Лишь по причине той ситуации, в которой теперь оказались, все люди с неохотой склоняют головы, но в сердце остаются неубежденными. Я даю людям выпить «бария», поэтому их внутренние органы ясно проявляются под «рентгеноскопом» — грязь и скверна в чреве человека остаются невычищенными. Всевозможные виды скверны текут по их венам, и поэтому яд возрастает в них. Поскольку люди уже так много лет живут в подобных обстоятельствах, они привыкли к этому и не находят это странным. В результате микробы в их организме зреют, становятся их природой, и каждый живет под их властью. Вот почему люди подобны диким лошадям, что беспорядочно скачут повсюду. Они, однако, никогда в полной мере не признают этого, но просто покивают головами в знак согласия. Истина в том, что человечество не принимает Мое слово к сердцу. Если бы люди принимали Мое слово как лекарство, то они бы «выполняли предписания врача» и позволили лекарству излечить их внутреннюю болезнь. Только, по-Моему, с тем, как они ведут себя, желаемого не добиться, так что Мне лишь остается, «скрепя сердце», продолжать говорить, обращаясь к ним, вне зависимости от того, слушают они или нет: Я лишь исполняю Свой долг. Человечество не желает радоваться Моим благословениям, а предпочтет терпеть муки ада, поэтому Я не могу ничего сделать, кроме как уступить его просьбам. Однако, дабы Мое имя и Мой Дух не посрамлялись в аду, Я прежде всего дисциплинирую людей, а затем «уступлю» их пожеланиям и сделаю так, чтобы они «исполнились радости». Я не желаю позволять человеку когда бы то ни было или где бы то ни было позорить Меня под Моим собственным знаменем; вот почему Я дисциплинирую его вновь и вновь. Без сдерживающей силы Моих суровых речений, как устоял бы человек предо Мной по сей день? Разве люди не воздерживаются от греха лишь потому, что боятся Моего ухода? Разве не правда, что они не ропщут лишь потому, что боятся обличения? Кто полон решимости достигать лишь Моего замысла? Все люди думают, что у Меня божественная природа, которой недостает «интеллектуального качества», но кто может понять, что Я в Своей человеческой природе способен все видеть насквозь? Как говорят люди: «Зачем кувалдой забивать гвоздь?» Человек «любит» Меня не потому, что его любовь ко Мне врожденная, но потому что он страшится обличения. Кто из людей родился с любовью ко Мне? Есть ли кто-то, кто относится ко Мне так, как относится, к собственному сердцу? И поэтому Я резюмирую это афоризмом для человеческого мира: среди людей нет никого, кто любит Меня.

Я хочу закончить Свою работу на земле, и только поэтому ускорил темпы Своей работы. Иначе быть людям отброшенным Мной куда подальше — так далеко, что они могут оказаться посреди безбрежного океана. Поскольку Я рассказал им о реальности вещей заблаговременно, они в определенной степени настороже. Не будь этого, кто поднял бы паруса в преддверии шторма? Все люди стали проявлять бдительность. Я будто в «разбойника» превратился в их сердцах. Они страшатся, что Я заберу у них все вещи из дома, и поэтому все люди что есть сил налегают на свои двери в смертельном страхе, что Я внезапно ворвусь. Когда Я вижу, что они ведут себя подобно трусливым крысам, Я молча ухожу. В воображении людей в мир будто приходит «апокалипсис», и поэтому все они беспорядочно бегут, обезумев от страха. Лишь теперь вижу Я слоняющихся по земле призраков. Я не могу не рассмеяться, и, слыша звуки Моего смеха, человек удивляется и ужасается. Только тогда Я понимаю, как все обстоит на самом деле, и потому сдерживаю улыбку и больше не смотрю на то, что происходит на земле, а возвращаюсь к работе по Своему изначальному плану. Я больше не рассматриваю человечество в качестве модели, которая служит образцом для Моего исследования, поскольку оно — всего лишь отходы. Как только Я отбрасываю людей, от них более нет никакого толку — они только клочки мусора. И в этом случае Я их уничтожаю и бросаю в огонь. В сознании людей Мои суд, величие и гнев содержат Мою милость и милосердие. Но люди и не подозревают, что Я давно уже презрел их слабости, и что Я давно уже отказался от милости и милосердия, и что именно по этой причине они пребывают сегодня в таком состоянии. Никто не может знать Меня, не может понять Мои слова или увидеть Мой лик, не может уразуметь Мою волю. Разве не таково нынешнее состояние человека? Тогда как кто-то может сказать, что у Меня есть милость и милосердие? Мне безразличны слабости людей, и Я не «принимаю во внимание» их недостатки. И это все еще Моя милость и милосердие? И это все еще Моя любовь к человечеству? Все люди полагают, что Я произношу «пустые любезности», а потому не верят тем словам, которые Я говорю. Но знает ли кто следующее: «Поскольку эта эпоха — иная, Моих милости и милосердия не существует ныне; однако же Я вовеки — Бог, верный Своему слову»? Когда я нахожусь среди людей, в их глазах Я — Всевышний, и поэтому они полагают, что Я люблю говорить, исходя из Своей мудрости. Поэтому человек всегда воспринимает Мои слова с недоверием. Но кто может постигнуть законы, стоящие за Моими словами? Или истоки Моих слов? Кто может постичь, чего Я на самом деле хочу достигнуть? Кто может прозреть подробности завершения Моего плана управления? Кто может стать Моим доверенным лицом? И среди всего прочего, кто помимо Меня Самого может понять, что же именно Я делаю? И кто может знать Мою конечную цель?

30 апреля 1992 г.